СРЕДНЕВЕКОВЬЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА. ЗНАКОВЫЕ ВОПРОСЫ ДЕЛА «УЗБЕКСКИХ ТЕРРОРИСТОВ»

(журналистское расследование газеты «День»)

О. Панченко, г.Киев

Несколько дней назад в местных СМИ выступил президент Узбекистана Ислам Каримов. По его сло­вам, уже решено, что суд над «террористами», которые якобы совершили покушение на главу этой страны, наз­начен в мае. Он еще раз подтвердил, причастность к этому делу своего давнего и непримиримого полити­чес­кого оппонента Саллиха Бегжанова, организатора прак­тически уничтоженного оппозиционного движения «Эрк», скрывающегося от длинных рук «узбекского пра­восудия» в Турции. Как заявил Ислам Каримов узбекс­кому каналу «Би-Би-Си», сейчас Саллиха разыс­кивает Интерпол, а «те, кто пойман — сами все расска­жут».

«Пойманные» — брат Саллиха, технический редак­тор партийной газеты «Эрк» («Воля») — сорокапятилет­ний Мухаммеджан Бегжанов, тридцатидвухлетний учи­тель русского языка и литературы, активист «Эрк» Юсуф Разимурадов, и Кобул Дияров да Нимат, по сви­детель­ству родственников, помогавшие первым двум торго­вать на базаре. По другим данным двадцатичеты­рех­летний Нимат рисовал для «Эрк» карикатуры. К за­дер­жанию четырех «террористов», что дало возмож­ность президенту Узбекистана торжественно заявить о поимке «преступников», самым активным образом приобщилась и Украина.

СПРАВКА «ДНЯ»

16 февраля этого года в Ташкенте было совер­шено ряд тяжелых преступлений, в том числе и терро­ристических актов, в результате которых убито 13 че­ло­век, 128 получили тяжелые повреждения. Действия лиц, подозреваемых в совершении этих актов, квали­фици­руются по ст. 155, 158, 159 УК Узбекистана как терро­ризм, покушение на конституционный строй и покуше­ние на президента республики, что карается исключи­тельной мерой наказания. По сообщению Ге­неральной прокуратуры Украины, следственными орга­нами Узбе­кистана им предъявлено соответствующее обвинение. По неофициальным данным, совершить теракт в усло­виях суперохраняемости президента прак­тически не­возможно. Он едет в одном из десяти машин кортежа, а дорогу охраняет милицейский кор­дон. Эти обстоятель­ства стали основанием для пред­положений в россий­ских СМИ, что взрывы были подго­товлены спецслуж­бами Узбекистана.

Четверка была задержана 15 марта, по сообще­нию начальника угрозыска МВД, генерала Александра Чеменко, на следующий день после получения санкции Генеральной прокуратуры Узбекистана. Бегжанова, Дия­рова и Нимата «взяли» в квартире, по словам суп­руги Бегжанова Нины Лонской, когда те собирались делить выручку. Все четверо последних три года зани­мались активной торговлей на Троещинском рынке столицы.

Задержание четырех узбекских граждан было пре­поднесено для украинских СМИ министром внут­ренних дел как совместную украинско-узбекскую «суперакцию», «редчайший пример сотрудничества правоохранитель­ных органов двух стран». При этом представители пра­воохранительных органов свято оберегали их имена, да и другую информацию связан­ную с их содержанием. Только через три дня после их экстрадиции «Дню» уда­лось получит официальное под­тверждение этого факта. СМИ привыкли к отношению так называемых правоох­ранительных органов к прессе, но о месте пребывания, условиях содержании, нако­нец, характере обвинения и экстрадиции своих мужей их жены узнали от той же прессы и правозащитников «Международной амнистии», украинского комитета «Хельсинки — 90», живо отклик­нув­шихся на беду.

Что стало причиной такой строгой секретности операции? И почему украинские правоохранители были так заинтересованы в скоропалительном выпол­нении просьбы узбекской стороны, оберегая тайну не только от журналистов (корреспондент «Дня» добивал­ся встречи с представителем Генеральной прокура­туры в течение трех недель), но и от семей «террористов»? Нина Лонская и Шаира Аннимурадова, жены узбекских граждан Мухаммеджана Бегжанова и Юсуфа Разимура­дова, оставшиеся в Украине, так и не получили от укра­ин­с­ких органов ни поддержки, ни мало-мальски разъяс­нительного ответа. Тщетно они обращались в МВД, Ге­неральную прокуратуру, к Упол­номоченному ВР по пра­вам человека, Верховную Раду, уполномоченному пра­вительства по правам человека Министерства юсти­ции. А в посольство республики Узбекистан женщины пошли вместе с корреспонден­том «Дня». Услышав об неждан­ных посетителях, консул узбекского посольства Акмаль Хакимов просто отмах­нулся и поспешил скрыть­ся за затемненной дверью здания. Как только он слы­шал те­лефонный вопрос об известных узбекских граж­данах, бросал трубку, хотя задержанные украинс­кими право­охранителями граж­дане Узбекистана имели нео­грани­ченное право на встречу с консулом своей страны. Чем же провинились они перед родиной, что так актив­но открещивается от родства?

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

«Мы проживали в Узбекистане, практически, до 94 года, — рассказывает Нина Лонская. — После выбо­ров 1991 года президентом стал Каримов, партия «Эрк» («Воля»), основанная братом моего мужа Мухам­мадом Саллихом, стала поддаваться притеснениям: сначала запретили печатать партийную газету «Эрк», в которой мой муж работал техническим редактором, отобрали помещение, где была газета, потом был за­держан на три дня Саллих. Его в Узбекистане хорошо знали как политика, публициста, он был членом Союза писателей СССР. Он первый начал публиковать мате­риалы рас­следования известного «хлопкового дела». Люди знали его просто как порядочного и очень обра­зованного че­ловека, поэтому и избрали народным де­путатом. Но он сдал свой мандат, потому что не согла­сился с поли­ти­кой президента. А через год вынужден был эмигриро­вать в Турцию. Мой муж еще оставался, и они с Юсу­фом создавали видимость существования партии».

Нина Францевна утверждает, что их постоянно преследовали, следили за детьми, возле дома карау­лили машины, прослушивались телефоны, иногда они вынуждены были переписываться вместо разговора. Спустя год Мухам­меджана Бегжанова обвинили в антигосударственной деятельности, и он вынужден был эмигрировать в Тур­цию. «Я с двумя детьми, беременная третьим осталась в Ташкенте, — говорит Нина Лонская. — Органы МВД меня постоянно вызывали на допросы. Однажды они приехали на трех машинах, сказали собирайся, бери с собой паспорт и документы на квартиру. Был уже ве­чер. Меня привезли в райис-полком. Сотрудники, соб­рав­шиеся идти на работу, столпились у входа, им ска­зали, что привезли преступника. Меня держали там пять ча­сов. Я писала какие-то объяснительные: где мой муж, чем он зани-мался, где работал, сколько я проживаю в Ташкенте, законно ли и когда я получила эту квартиру. Потом они забрали у меня документы на квартиру и сказали, что я получила ее незаконно. На мои возраже­ния заявили, что причина признать полу­чение квартиры незаконным всегда найдется. Паспорт так и не отдали. Потом к нам ворвались в четыре часа утра. Они трез­вонили, потому, что не могли выбить металлическую дверь. Я боялась открывать, ведь мог­ли и наркотики подбросить, как одному из братьев Саллиха. Мы по­звали людей и впустили их. Они обрыс­кали всю квар­тиру и ушли. Когда за нами ослабла слежка, мы уехали через Казахс-тан в Украину. В Ста­робельске живут мои родители. Там я родила третью дочь».

ВОПРОС ПЕРВЫЙ: ПОЛИТИЧЕСКИЙ

Вскоре к семье вернулся муж и в 1995 —1996 го­дах он издавал газету и переправлял ее в Узбекистан. Члены «Эрк» в экзиле пользовались поддержкой и ува­жением Народного Руха Украины, которые создавались практически одновременно: как движение интеллиген­ции за развитие демократических устоев. Юсуф, рабо­тавший внештатным корреспондентом «Свободы», и Мухаммеджан часто посещали собрания, съезды Руха.

Известно также, что лично и очень тесно знаком с Вячеславом Черноволом был Мухаммад Саллих. В конце прошлого года они встретились в Киеве. В Аме­рике вышла книга Руф Дейблер о его жизни и полити­ческой деятельности. Но такой живой партийной ра­боты, как раньше, уже не было. Саллих привез книги и несколько номеров газеты «Эрк», которая уже издава­лась в Турции, в надежде, что его брат и соратники по партии будут распространять ее среди членов узбек­ской диаспоры. Но судя по протоколу изъятия, подпи­санного майором милиции Н.Пшоно, в квартире Му­ха­ммеджана Бегжанова изъяты 178 экземпляров га­зеты «Эрк» за ноябрь 1998 года. Нина Лонская утвержда­ет, что газета узбеков не была популярна. Больше всего это интересовало узбекских следовате­лей. В резуль­тате обыска изъяты 33 экземпляра книги на узбекском языке «Год заката солнца» о политической ситуации в Узбекис­тане, 20 книг Мухаммада Саллиха «Признание», шесть томиков стихов их младшего брата Максуда Бег­жанова «Право на жизнь», книги «Знакомьтесь: ислам», «Политическое преобразование в Узбекистане», и даже учебник «Киргизская этнопеда­го­гика и воспитание де­тей». Такое полное перечисле­ние изъятого «компро-мата» не случайно. Как будто верну­лись в неда­лекое прошлое, когда садили в тюрь­му то за революци­он­ные идеи, то за антисоветскую пропа­ганду, то за сам­издат. Но во все времена карали тех, кто но­ровил по­гладить власть против шерсти. Ци­ти­рую по документу: «В ре-зультате обыска обнару­жено... четыре листовки «Люди и власть», ...матрицы на узбек­ском языке в коли­честве 94 штук». В доме Юсуфа Ра­зимура­дова правоох­ранители тоже изъяли газеты, новенький компьютер, черновики, блокноты, визитницу Юсуфа и, фактически всю библиотеку: книги по исламу, сочине­ния Мухам­мада Саллиха, Рустама Усланова и подобное. Очевид­но, чтение книг в этой стране сродни преступле­нию, раз такого рода доказа­тельства могут фигурировать в суде. Но ни оружия, ни наркоти­ков, либо других каких-нибудь логичных для «террористов» предметов у них дома не было выяв­лено. Политическая подоплека дела очевид­на.

На встрече с лидером Руха Саллих еще раз ска­зал, что собирается принять участие в президентских выборах в Узбекистане в октябре этого года. Именно поэтому он не поменял гражданство, и даже не попро­сил в Турции политического убежища. Новость об об­ви­нении Саллиха и партии «Эрк» в совершении теракта обеспокоила Вячеслава Черновола.

Руховцы откликнулись первыми, нашли адвоката для задержанных и инициировали парламентские слу­шания по законности задержания узбекских политиков в Киеве. Но события в Косово не дали депутатам воз­мож­ности вернуться к рассмотрению этого вопроса.

Как стало известно «Дню», Вячеслав Черновол раз­го­варивал по телефону с семьей брата Саллиха, пообещав, что на выездной сессии Парламентской Ас­самблеи Совета Европы в Риме и на заседании коми­тета ПАРЕ по правам человека обязательно подымет этот вопрос. Но через три (!) дня он погиб. К сожале­нию, полку заинтересованных в его смерти лиц при­было.

За поимку преступников-террористов правитель­с­тво Узбекистана предложило солидное денежное воз­награждение. В Генеральной прокуратуре Украины «Дню» ответили, что впервые об этом слышат. Кто по­лу­чил деньги, вряд ли станет достоянием гласности.

ВОПРОС ВТОРОЙ: ПРАВО БЕЗ ПРАВА

«Накануне взрыва 14 числа мы поехали в Таш­кент, — говорит Нина Лонская. — Муж оставался в Кие­ве. Ска­жите накануне взрыва террорист может отпра­вить своих детей в Ташкент? Мы ничего не знали и поехали к род­ственникам забрать личные вещи, ма­шинку «Зин­гер», фотографии. Мы услышали взрывы, по ТВ сказали, что это сделали исламисты. А через неделю: исламисты совместно с партией «Эрк». В но­востях по-казали ин­тервью с тремя сельскими парнями, якобы Саллих их вербовал в Турцию, и на его деньги они проходили во­енную подготовку. Больше не было ника-ких доказа­тельств. Если они узнали, что мы там, нас бы аресто­вали. Мы срочно вернулись назад в Киев. Мой муж ска­зал, что знает уже о терактах, но продолжал спокойно работать на рынке».

О задержании рассказывает жена Юсуфа Разиму­радова Шаира: «Мне сказали, что мой муж подозрева­ется в покушении на президента Каримова. Узбекских правоохранителей интересовало, Саллих ли дал нам деньги на приобретение ценных вещей. Я сказала, что мы ихвместе зарабатывали на рынке».

Нина Лонская в это время поехала к родителям за детьми. Со слов Шаиры она узнала, что арестовали ее мужа, а Мухаммеджан пропал. О том, что он тоже арес­то­ван, можно было только догадываться. Тогда она еще не знала, что ее билет на самолет Киев —Таш­кент — Киев будет изъят как вещественное доказа­тельство.

 Спустя полтора месяца после выдачи четырех уз­бекских граждан начальник международно-правового управления Генеральной прокуратуры Игорь Дрыжча­ный, ссылаясь на «официальную информацию органов, которые совершали задержание», заявил «Дню», что «задержание, а не арест этих лиц проводилось по мес­ту их жительства в присутствии ближайших родствен­ников. Я имею данные, что 18 марта родственникам всех за­держанных были отправлены письменные уве­домления об их аресте и местонахождении следствен­ными орга­нами Узбекистана». Игорь Васильевич отка­зался проци­тировать этот документ, привычно ссы­ла­ясь на тайну следствия. Но как сообщил «Дню» на­чаль­ник угрозыска МВД Николай Чеменко, 18 марта узбек­ские граждане уже покинули Украину в сопровож­дении спецконвоя.

Таким образом подозреваемые в терроризме од­ним махом были лишены всех прав, предоставляемых им украинским и международным законодательством. Задержанные имели право обжаловать санкцию проку­рора об их задержании и выдаче, отказ прокурора пре­доставить им услуги адвоката и т.д. Но спешный поря­док их выдачи в Узбекистан не дал такой возможности. Игорь Дрыжчаный утверждает, что Конвенция о право­вой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, участниками которой являются страны СНГ, устанавливает, что «на протяже­нии сорока дней с момента задержания должно прийти ходатайство, если такового нет, человека должны осво­бодить. То есть существует верхняя граница срока со­держания человека под стражей. Нижней не сущест­вует. Все зависит от того, как срабатывают службы, которым поручена передача, будет ли это конвой, или этап. А если есть заинтересованность следственных органов, то это происходит еще быстрее»...

Игорь Дрыжчаный утверждает, что ни от задер­жанных, ни от адвокатов не поступали ни просьбы, ни ходатайства, ни заявления о негуманных условиях за­держания, что должно быть доказательством того, что их права соблюдены. Но во всей этой истории, к сожа­лению, не присутствует третье, незаинтересованное лицо, которое могло бы свидетельствовать, что это так. Ответы государственных лиц, причастных к их за­держа­нию, подтверждают возникшее недоверие.

Это обстоятельство ставит важный вопрос о цели деятельности так называемых правоохранительных ор­ганов, созданных для «охраны права», но на деле пре­вращающихся в «правоХоронителей». По словам Шаи­ры Аннимурадовой, адвокату, обратившемуся в МВД, опер­уполномоченный уголовного розыска ответил, что «адвокат им не нужен». На вопрос корреспондента «Дня», почему к задержанным не были допущены защит­ники, Сергей Лузановский, оперуполномоченный угро­зыска МВД, ответил четко: «это меня не интере­сует». Шаира Аннимурадова утверждает, что по про­шествии двух недель в МВД ей отвечали, что изъятые ценные вещи, в том числе и компьютер, находятся у них, их якобы «проверяют». Но при встрече с Шаирой показал расписку капитана милиции МВД Узбекистана И. Тургу­нова от 18 марта о том, что все изъятые вещ­доки «уехали» в Узбекистан. Сергей Лузановский отка­зался предоставить копию расписки: «Не дам и все. ... Ез­жайте и выясняйте отношения с вашей узбекской сто­роной. Щас я буду ходить и показывать законы». Даже присутствующий при разговоре его коллега ти­хонько заметил: «Подумайте, стоит ли вам туда ехать, вы мо­жете и не вернуться...»

«Обесправленных» женщин опер отослал в Гене­ральную прокуратуру, не назвав, ни к кому они должны обратиться, ни почему их не известили о происшедшем.

ВОПРОС ТРЕТИЙ: ЕВРОПА ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ИЛИ ИЕЗУИТСКАЯ?

Давно изжившая себя система только и держится на людях, которым можно поставить задачу, и она бу­дет выполнена без обсуждения. «Чем они там занима­лись, меня совершенно не интересует», — сказал коррес­пон­денту «Дня» Сергей Лузановский. А должно бы. Ведь Украина на словах стремится к европейским ценностям.

В конце прошлого года замминистра внутренних дел Валерий Чернышов специальным распоряжением обязал сотрудников милиции, особенно тех, кто рабо­тает со спецконтингентом изучить Основной закон Ук­раины, закон об Уполномоченном по правам человека, Европейскую конвенцию по правам человека, статья 3 которой говорит: «Ніхто не може бути підданий кату­ванню або нелюдському чи такому, що принижує гід­ність, поводженню або покаранню». Фактически, из этой статьи выросла и Европейская конвенция по пре­дот­вра­щению пыток, которую в Генпрокуратуре счи­тают де­кларативной. Но известна и практика Европейс­кого суда по правам человека, который за­претил выдачу Венгрией гражданина США американс­кому правосудию, потому что по законам штата за со­деянное преступле­ние к нему могла быть применена смертная казнь. По­каза­тель­ное решение суда указы­вает, что никто не мо­жет быть выдан стране для уголов­ного преследова­ния, если там к нему будут при­менены пытки и другие анти­гуман­ные, унижающие до­стоинство виды обраще­ния или на­казания. Конвенция ООН по предотвраще­нию пыток установила еще более жесткие условия, ст. 3 ука­зывает, что ни одна из стран участниц не должна высы­лать, воз­вращать или выда­вать какое-либо лицо другой стране, если есть серьез­ные основания считать, что ей могут угрожать там применением пыток. (Вспомним утверж­дение Ислама Каримова о том, что «те, кто пой­ман, сами все расска­жут»).

Пункт второй статьи указывает, что для определе­ния таких обстоятельств компетентные власти должны принимать во внимание все обстоятельства, которые касаются дела, в том числе и «существование в дан­ном государстве постоянной практики грубых и массо­вых нарушениях прав человека». Игорь Дрыжчаный, пред­ставитель Генпрокуратуры, на эти аргументы «Дня» зая­вил, что Узбекистан предоставил все необхо­димые ар­гументы для экстрадиции этих граждан. Еще он ссылал­ся на запрещение вмешательства в правосу­дие другой страны и то, что у прокуратуры, кроме «слухов и домыс­лов» корреспондентов не было осно­ваний для назван­ных опасений. Но если и были бы, то вряд ли это об­стоятельство послужило бы аргументом и для сило­ви­ков, и для президентов обеих стран, пы­тающихся, по меньшей мере, продемонстрировать «дружбу и сотруд­ничество» в поимке «клана преступни­ков». По подозре­нию в причастности к террористичес­кому акту одновре­менно с братом был задержан Бегжанов Каммил, со­рока пяти лет, отец пятерых детей, который всю свою сознательную жизнь прожил в колхозе «Москва» Янги­базарского района, Хорезмской области. Отбывает на­казание и средний брат Рашид, у которого в мешках с рисом, которые он привез на продажу, нашли нарко­тики. Инцидент странно совпал с отъездом Саллиха.

По сообщениям СМИ Узбекистана недавно Ислам Каримов помиловал малолетних преступников, ведь их престарелые родители выпросили прощение своим де­тям, стоя на коленях у президентского дворца. В иссле­довании Дома Свободы о политических и эконо­мичес­ких реформах в странах Восточной Европы и но­вых стран СНГ Адриан Каратницкий пишет: «В некото­рых странах авторитарное управление мешает проведе­нию демократического избирательного процесса — включая референдумы — поскольку основной целью лидеров та­ких стран есть удержание неконтролирован­ной власти и попытки продлить сроки своего пребыва­ния во главе государства. Такая ситуация наблюдается в последние годы в Беларуси, Туркменистане, Узбеки­стане и Казах­с­тане». А также: «В странах с более спо­койной поли­ти­ческой атмосферой — Узбекистане, Турк­менистане и Казахстане — старая правящая элита уце­лела даже пос­ле распада Советского Союза, более того укрепила ав­торитарную власть и исключила демократи­ческое ре­формирование политического процесса». Сейчас в Таш­кенте возобновили многочисленные па­мятники «хлоп-ковому королю» Рашидову.

В Генпрокуратуре утверждают, что «совершение уголовного преступления по политическим мотивам не может рассматриваться как причина для отказа в экст­ра­диции».

ЧЕЛОВЕКА НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО УБИВАТЬ, ЕГО МОЖНО УНИЧТОЖИТЬ СОЦИАЛЬНО

Жены и дети задержанных узбекских граждан ос­тались в Киеве в надежде, что хотя бы здесь их оставят в покое. Шаира Аннимурадова, собравшаяся в Ташкент, утратила всякую надежду на возвращение. После теле­фонного разговора с отцом его вызвали узбекские спецслужбы, поставив ультиматум: твоя дочь сможет вернуться, если ты публично покаешься. Они стали ис­кать защиты в огласке. Ответ на активные интервью СМИ последовал незамедлительно. Еще на встрече с оперуполномоченным угрозыска Шаира получила пре­дупреждение: нечего мол зря бегать, вам бы паспортом своим заняться, а то будут проблемы.

Пять лет прожила без документов Нина Лонская. Многочисленные запросы в Узбекистан оставались без ответов. Как сообщила «Дню» Раиса Солошенко, спе­циалист по вопросам гражданства Старобельского РО УМВД Луганской области, «Паспорт Нине Лонской был выдан по решению суда по признанию факта про­жива­ния в Украине на момент принятия Закона «О граж­дан­стве».

Но вскоре прокурор выносит протест по всем (таких было 35) решениям о выдаче паспортов и выдает санкцию об их изъятии на том основании, что суд не установил где находилась гражданка Лонская с 1991 по 1992 годы. Об этом сама она узнает случайно. Право­защитники советуют ей немедленно просить убежища в американском посольстве. Ведь она во второй раз «исчезла». В течение нескольких дней «Дню» удалось добиться правды. По сообщению Раисы Солошенко, они обратились в прокуратуру с тем, что никто не может изымать паспорта до решения суда. Решение суда ос­тавлено без изменений. Фактически, благодаря СМИ Нина Лонская осталась гражданкой Украины.

«Чтобы социально уничтожить человека, вовсе не обязательно его убивать, —  сказал Владимир Ельченко, постоянный представитель Украины при ООН в интер­вью «Столичным новостям», — Можно просто отобрать все документы, свидетельствующие о его существова­нии: паспорт, счет в банке, медицинскую страховку, права собственности на дом, даже номерные знаки ма­шины. И потом по прошествии времени, ни в одном суде невозможно доказать, что этот человек здесь жил». Иезуитская практика не изжила себя ни в Хорватии (о чем говорится в статье), ни в Узбекистане, трудно от нее избавиться и в Украине.

ПРАВОВОЕ ПОЛЕ СНГ: ЧТО ХОЧУ ТО И ВОРОЧУ

Каждый раз удивляет другое —оперативные мероп­рия­тия проводились разными подразделениями, да так, что в конечном итоге никто ни за что ответствен­ности не несет. Более того, некоторые находящиеся в редак­ции материалы свидетельствуют, что украинская мили­ция служила своеобразным «прикрытием» для узбекских силовиков, которые, фактически делали в столице все, что хотели. В устах генерал-лейтенанта Михаила Кор­ниенко, это прозвучало так: «Угрозыск МВД выполнял отдельные поручения и оперативные задания МВД Узбекистана в присутствии сотрудников МВД Узбекис­тана. Мы (столичная милиция) выполняли только функ­цию по их задержанию, без единого вы­стрела и пов-реж­дений. А выяснять причастны ли они к терактам, бу-дут решать компетентные органы Узбеки­стана».

В то же время 23 марта этого года прокурором Ватутинского района Ю.Сваток было направлено обра­щение об организации проверки и соответствующего реагирования начальнику инспекции особого состава ГУМВД Украины в Киеве полковнику милиции Майст­ренко в связи с фактом жестокого избиения сотрудни­ками Ватутинского РОВД гражданина Украины, но узбе­ка по национальности Киргизбая Муминова. Инцидент произошел 17 марта, очевидно, в разрезе «совместных суперакций».

Рассказывает Киргизбай-ака: «Ко мне приехали два племянника из Ташкента поступать в институт. Они жили в квартире моей жены. И 17 марта мы пошли про­верить как они. Один собирался на футбол. А вто­рой — на курсы по похудению. Назад решили возвра­щаться пешком, потому что я после трех инфарктов все время лежу. Шли по улице Бальзака с женой. Вдруг возле нас остановились две машины. Выскочило шесть человек в гражданском. Мы очень испугались, думали, что попали в «бандитскую мясорубку». Жена кричит: «Не трогайте. Не бейте его. У него три инфарк­та. Куда хотите везите, но не бейте». Меня толкнули на машину. Руки над голо­вой. И начали колотить. Я был весь в крови. Дали тряп­ку, чтобы обмотать разодран­ную руку. Не показывая никаких документов, нас поса­дили в разные машины и повезли, как оказалось, в милицию — Ватутинский рай­отдел. Мы до сих пор не знаем их фамилии, но я хоть успокоился, зная, куда меня привезли. Приказали дер­жать руки над головой, как преступнику. Там уже были мои племянники. Смот­рю, у одного руки в наручниках, еще и бьют по ногам. Он падает и не может подняться. Взяв ключ от квар­тиры, милиционеры поехали туда. Потом мы обнару­жили, что пропали меховые шапки, билеты на футбол.

Нас в управлении допрашивали узбеки: за что и зачем живу здесь, сколько детей, когда последний раз был в Узбекистане. Фамилии следователей из Узбеки­стана не знаю. Я им сказал, что прожил в Украине 37 лет, и за все это время мне украинцы даже не тыкали. Меня, жену и наших племянников держали как преступ­ников. Показывали фотографии каких-то узбе­ков, но мы никого не опознали. Спрашивали о четырех узбеках, депортированных из Украины. И общаемся ли мы еще с кем-либо из узбеков. Мы все отрицали». Их отпустили через два часа, после того как сфотографи­ровали в анфас и профиль. После «приема» трижды вызывали скорую. Вскоре потерпевшие обратились в прокуратуру Ватутинского района. Человек, который помогал со­бра­ть­ям разобраться с органами, вскоре отказался от этой затеи: у него начались проблемы с налоговыми служ­бами. Не правда ли, знакомый сцена­рий? Муми­нова, бывшего повара бывшего Киевского училища связи имени Калинина, задержали неспроста. Перед Новым годом он искал попа почитать молитвы. Знако­мые узбеки ему посоветовали пригласить Юсуфа Рази­мура­дова, как уважаемого и образованного чело­века, ведь такое доверят не каждому. По его словам, с Юсу­фом они больше не встречались. Тем не менее, чей-то зор­кий глас постоянно следил, как и чем жили «неугодные» родине люди в Украине. Об этом говорила и Нина Лонс­кая, которой в узбекских правоохранитель­ных органах не раз намекали, мол, мы знаем ваш каж­дый шаг в Кие­ве. А брат, полковник КГБ в отставке, предупреждал: вы живете спокойно, потому что еще не пришло время, но гром все равно грянет. Потерпев­ший Киргизбай-ака рассказал «Дню», что его «знакомые» — земляки-право­охранители, что допраши­вали тогда в Ватутинском рай­от­деле в течение двух недель названи­вали к нему до­мой, напрашивались на плов и «задушевные разго­воры» за чашкой чая. Их неоднократно видели после выдачи «террористов» и на Троещинском рынке возле узбекских лотков.

По словам председателя Украинского комитета «Хель­синки-90» Юрия Мурашова, в стране создан «крайне опасный прецедент. В Украине сейчас находит­ся тысячи политических эмигрантов и бежен­цев из Уз­бекистана, других стран Центральной Азии, Афганис­тана, Беларуси, России, Грузии, Чечни... Вы­дача Ра­зимурадова и Бегжанова на родину означает, что всех этих людей лишили права приюта, каждого из них мо­гут в любой момент похитить и отдать палачам на пыт­ки».

«Подумайте, что надо делать с людьми винов­ными в гибели других людей? — говорит Игорь Дрыж­чаный, начальник управления Генпрокуратуры. Конеч­но, надо на сто процентов это доказать и не только их собствен­ными признаниями, а и показаниями свидете­лей. Но я б считал для себя позорным не способство­вать раскры­тию этого преступления».

Что надо делать с государством, которое всякое дело государственной важности готово превратить в преступление против человека?

СПРАВКА «ДНЯ»

Согласно Конвенции о правовой помощи и право­вых отношениях по гражданским, семейным и уголов­ным делам, вопросы экстрадиции не граждан Украины, подозреваемых в совершении преступления в государ­ствах СНГ, решается Генеральными прокурорами госу­дарств. Экстрадиция — это процесс выдачи лица, подоз­реваемого в совершении преступления, для угол-овного преследования или отбытия наказания в госу-дарство, где было совершено преступление. Со­дер-жание под стражей задержанных граждан без хода­тайства проку­ратуры запрашивающего государства об их выдаче не может превышать сорока дней. Задер­жанные имеют право на встречу с консулом страны, гражданином ко­торой являются, на встречи с адвока­тами. Решение об их вступлении в дело принимается безотлагательно меж­дународно-правовым отделом Генпрокуратуры с уведомлением следователя. Отказ в допуске адвоката должен быть обжалован в трехднев­ный срок у выше­стоящего прокурора или в суде. Задержанные, их за­конные представители, могут об­жаловать любые дейст­вия должностных лиц в суде.

Согласно конвенции, изъятые предметы, «которые мо­гут иметь значение доказательств в уголовном деле» передаются запрашивающей стороне, их передача мо­жет быть отсрочена до окончания производства по делу. При этом они должны быть безвозмездно возвра­щены. Права третьих лиц на переданные пред­меты остаются в силе.

В прошлом году, по данным Генпрокуратуры пос­тупило 415 обращений об экстрадиции от иностранных правоохранительных органов. Из них 362 удовлетво­рено. Отказано — в 35. Украина обращалась 695 раз с просьбой о выдаче лиц, подозреваемых в совершении преступления на территории Украины. Передано 209 лиц в страны СНГ, в Украину выдано 335 человек. По данным Генпрокуратуры, ведомство инициирует закон о передаче дел об экстрадиции в компетенцию суда.