‘Мы привезли в библиотеки книги, а через две недели их уничтожили россияне’
Меня зовут Ольга Бондарь-Резниченко. Я занимаюсь литературой, историей, литературной критикой современной литературы. Работаю в Харьковском литературном музее с самого начала его существования. Сейчас — на должности ведущего специалиста. В Свято-Дмитриевской церкви я уже много лет титарь (церковный староста). С 2014 года мы начали волонтёрскую деятельность при Свято-Дмитриевском катехитическо-пастырском центре.
Чтобы сделать её функциональной для гражданских структур, мы назвались ОО “Доброчинець”, и в таком статусе существуем с июля 2022 года. А вообще наша обычная волонтёрская работа началась в марте 2014 года, когда мы приехали с Майдана и были одними из организаторов февральского марша. Тогда мы вернулись с киевского Майдана и начали работать здесь, в Харькове. И, собственно, с марта, после аннексии Крыма, мы стали ездить в 92-ю бригаду — в посёлок Весёлое. А оттуда уже вместе с этой бригадой продвигались дальше в Луганскую область, в город Счастье. С того времени мы почти каждую неделю, а затем каждый месяц работали по всей линии фронта.
Возвращение украинских книг в деоккупированную часть Харьковщины
Мы приехали в Коробчино Чугуевского района — это было примерно в мае 2022 года. Там тогда шли постоянные обстрелы. Мы приезжали туда, чтобы помочь людям — не только привозили готовые продукты, но и наш врач Елена Дорога, которая в начале полномасштабного вторжения организовывала медицинскую помощь в метро, ездила с нами, перевязывала людям руки, ноги. В то время было очень много ожогов, особенно из-за того, что люди готовили еду на улице.
Когда мы приехали туда в очередной раз, женщины сказали: “Мы всё время сидим в подвалах, но между обстрелами и при дневном свете (электричества там не было) хотелось бы почитать что-то о любви”. А потом добавляют: “Вот мой Петрик уже выучил наизусть “Котигорошка”, скоро пойдёт в первый класс, ему бы книжки почитать”. Жадан выделил деньги на книги — любовные романы, детективы для взрослых и детские книги — и мы через пару недель привезли их в Коробчино.
Однажды мы ездили с очень известным французским деятелем, философом. Он был совершенно ошеломлён тем, что люди шли не за продуктами, а бросились к книгам, которые мы разложили на столе, и сразу всё разобрали. Надо было видеть счастливое лицо того Петрика!
Потом, когда мы поехали уже в деоккупированные сёла, увидели, что книги были сожжены. В Малом Бурлуке, например, россияне сначала сжигали украинскую классику, потом — современные книги, а ещё остались целые горы книг, готовых к сожжению. В этих кучах мы находили произведения современных украинских писателей, книги исторических серий.
В итоге именно с возвращения книг в деоккупированные сёла Донецкой и Харьковской областей и начался наш проект. Украинские издательства — и “Старый Лев”, и “Абабагаламага”, и “Виват“, и “Школа”, и “Ранок”, и многие другие — откликнулись. Также подключились библиотеки Ровенской области, детские школы, например, из Закарпатья и Ивано-Франковска. Все они присылали очень много книг. Мы только и успевали развозить их по библиотекам деоккупированных сёл. В 2023 году ещё был проект с “Book Forum”, когда мы развезли не только книги, но и настольные игры, и книжные полки.
Но я всем подчёркиваю, что сегодня важно доставлять книги не на те территории, где библиотеки дважды или трижды были разбомблены, а помогать тем районам, где сейчас очень много переселенцев из тех самых сёл, на которые сейчас наступают орки. Там можно более содержательно проводить занятия с детьми. С эвакуированными детьми нужно работать. Ни в Богодуховском, ни в Валковском районах нет достаточного количества современных украинских книг, в отличие от тех сёл, которые враг в очередной раз разбомбил на деоккупированной территории.
Летом 2023 года в Боровой, Пришибе, сёлах вокруг Боровой буквально через неделю после того, как мы привезли книги, оккупанты разбомбили библиотеки. Обычно укрытия находятся там, где школа, детский сад или Пункт несокрушимости. И именно по таким пунктам в первую очередь стреляют орки. Мне было очень обидно, что в Боровой уже через две недели были уничтожены библиотеки, в которые мы привезли книги.
Слово — это оружие. Нужна ли людям русская классика?
У нас принципиальная позиция. Даже когда в 2022 году некоторые издательства передавали нам списанную русскую литературу — очень хорошие книги — мы сразу отправляли их в макулатуру. Слово — это безусловно оружие. Это духовное оружие. И на это орки обращают внимание. Мы посмотрели их журналы, которые они оставили убегая. Они планировали много мероприятий: в мае, в июне 2022 года там проводились (или, по крайней мере, были запланированы) беседы о победах в Великой Отечественной войне. Было что-то о Курской битве. О том, каким сильным был наш “единый народ”.
Даже на 8 Марта они уже что-то там проводили. То есть их идеологическая работа начиналась уже на второй день после того, как они попадали в эти сёла и начинали устанавливать там свои порядки. Мы поняли, что на тех территориях, где нет телевидения и интернета, люди должны читать, интеллектуально развиваться. И для нас самое важное, чтобы это происходило на украинском языке.
Тем более это важно для детей. Во многих сёлах они не могли попасть в школу из-за коронавируса, а потом — из-за войны. По четыре года не ходили в первый класс, и для нас было принципиально начинать обучение с украинских книг для тех сёл, которые в значительной мере русифицированы, хотя наше село в основном говорит на суржике. Но очевидно, что это коммунистическое советское воспитание оставило свои следы. И для нас было очень важно, чтобы у детей была хоть какая-то альтернативная информация, потому что иногда мы попадали в любопытные ситуации.
Мы со студентами УКУ, молодыми тренерами, сделали мобильные школы в 2022-2023 годах. Это был грантовый проект: наши преподаватели и студенты приезжали и по 10-15 дней жили среди детей. Проводили занятия по критическому мышлению, по тому, как вести дискуссии, противостоять буллингу, быть активными гражданами и так далее. И для нас было принципиально, чтобы у детей сформировалась устойчивая украинская позиция и чтобы они даже влияли на своих родителей не только в плане дерусификации, но и декоммунизации.
В Изюме и в окрестных сёлах мы вместе с детьми готовили спектакли, вертепы. Дети ходили по домам, показывали вертеп; 90-летние бабушки немного вспоминали из детства, как это было у них. И это было очень круто.
Но однажды студенты меня окликнули и говорят: “Пойдите, посмотрите”. Я смотрю — а там икона Николая II в семье активистов, которые нам помогали. То есть в головах наших людей всё ещё есть путаница, смешение. У нас слишком мало внимания уделяется тому, чтобы интеллектуально, эстетически, а иногда и при помощи определённой пропаганды помогать нашему селу твёрдо занять украинские позиции. Довольно часто мы забываем, что государство начинается с собственной культуры, с собственной идентичности. А у нас бюджет на культуру выделяется меньше всего.
