«Виртуальный Музей ГУЛАГА»: попытка зафиксировать историю

 275327.07.2010

автор: Михаил Калужский

Михаил Калужский: «Виртуальный музей ГУЛАГа будет не только крупнейшим историческим интернет-ресурсом по этой теме. Его создатели хотят совместить исследовательскую точность и личные воспоминания».

Ирина Флиге, директор санкт-петербургского научно-исследовательского центра «Мемориал», сказала, когда мы договаривались о встрече:

– Мы возле Пяти углов, в довлатовском доме.

Выражение «довлатовский дом» вместо точного адреса – не только часть городского фольклора. Это еще и отношение историка к месту и времени: они персонифицированы и потому точнее описываются именем исторического героя, чем цифрами и датами. «Наполеоновские войны». «Дней Александровых прекрасное начало». «Столыпинские реформы». «Сталинские репрессии».

В «довлатовском доме», то есть в доме 23 по улице Рубинштейна, где почти тридцать лет жил Сергей Довлатов, позавчера происходила презентация обновленной версии Виртуального музея ГУЛАГа. Питерский НИЦ «Мемориал» вместе с партнерами, разработчиками программного обеспечения «Альт-Софт» занимается этим проектом с 2004 года. И будет заниматься еще долго – память неисчерпаема, материальных объектов, воплощающих историю, бесконечно много.

Сейчас в Виртуальном музее представлены материалы из 98 музеев 6 стран, а всего музеев, в чьих коллекциях хранятся предметы, документы и фотографии, связанные с историей репрессий, не менее трехсот. Уже сейчас виртуальный музей содержит огромное количество информации. И хотя не все разделы сайта работают, его предъявили общественности, потому что появилось главное – возможность поиска по всему ресурсу и указатели (тематический, именной, географический, источников и библиографии и «Учреждения ГУЛАГа и террора»).

Авторы проекта пока не называют его музеем: «Это представление баз данных, фондов. Сайт станет музеем тогда, когда на нем появятся собственно музейные элементы – виртуальные залы, выставки и экскурсии». Но самое интересное начнется, когда создатели Виртуального музея ГУЛАГа смогут совместить исторический музей с музеем памяти. Ведь кроме музеев и – ужасное слово! – музеефицированных предметов, которые прочитываются как знаки истории, есть та память, которая живет вне документов и материальных объектов. Или в объектах, которые не принято считать историческими свидетельствами.

Для историка ничто не может заменить музеи – предмет становится источником информации только тогда, когда он описан и прошел атрибуцию. Создатели Виртуального музея ГУЛАГа хотели бы, чтобы в будущем любой посетитель сайта мог пополнять запись об экспонате или человеке, оставлять новые сведения. «Народная память лучше научной,– говорит Ирина Флиге.– Не бывает правильнее той памяти, которая вырастает из жизненной реальности».

Воспоминание может быть неточным или даже ошибочным в исторической достоверности. Поэтому создатели Виртуального музея ГУЛАГа хотят дать возможность каждому рассказать свою личную историю не в ущерб научной достоверности. Баланс точного и личного должен быть соблюден – отвечать за обработку и систематизацию информации будут отвечать профессиональные историки. В идеале прохождение материала должно быть прозрачным для любого посетителя: вот новая информация поступила на сайт, вот она прошла проверку, вот она стала частью статьи или описания экспоната.

Коллектив сайта не будет ограничивать пользователей в праве делать новые записи, но контент, созданный редакцией, нельзя будет править. Этот «вики»-музей предполагает, что любой посетитель сможет создать собственную виртуальную выставку. Потому что у каждого из нас свои интересы в изучении истории и все мы по-разному читаем сообщения из прошлого.

«Мы колоссальные усилия тратим на то, чтобы связать предмет с посланием,– говорит Флиге.– О чем нам сегодня говорит чехольчик для расчески или разбитый фанерный чемодан, который зачем-то хранили десятилетиями? Памяти важно иметь материализацию, и то, как она воплощена в предмет, говорит о многом. Поразительны предметы личной памяти о расстрелянных родителях или погибшем ребенке – свидетельств может быть мало, но память воплощена в предмет, который становится реликвией, но при этом совсем не похож на то, что мы обычно считаем историческим свидетельством.

Для меня самый яркий пример такого рода – горстка камешков, которые балкарская девочка положила в карман во дворе тюрьмы в Нальчике перед депортацией. Эти камешки в ссылке в Казахстане были памятью о родине. Когда балкарцев вернули на Кавказ, эти камешки стали памятью о ссылке. А иногда память воплощается в мотивации людей. В якутском поселке Хандыга есть туристический клуб, участники которого в походах собирают то, что осталось от колымских лагерей: моток колючей проволоки, кусок рельса… Мотивация собирания связана с представлением людей о прошлом, о том, как оно переносится на материальный мир».

Впрочем, Виртуальный музей предпринял попытку зафиксировать историю и в нематериальных объектах, создав раздел «Следы ГУЛАГа». Современное пространство наполнено знаками истории, и в том числе знаками истории государственного террора, даже там, где мы их вроде бы и не видим. Или мы к ним привыкли, как привыкли к топонимике большинства российских городов. Я несколько лет работал в Новосибирске в здании на углу Советской и Коммунистической улиц. Это сочетание обычно веселило моих московских коллег. Как будто в столице нет проспекта Андропова.

Успех Виртуального музея ГУЛАГа нельзя оценить по количеству посетителей или даже по числу музеев, подключившихся к проекту. Скорее, об успехе можно будет судить по количеству тех, кто будет рассказывать на сайте свои личные истории. Хроникер своей семьи, частный человек, мотивированный не профессиональным, а личным интересом и становящийся частью не только мемориального, но и исследовательского проекта,– это пока неведомая научная и общественная реальность. В ней, можно помечтать, общество будет готово описывать действительность через историю, которая – не учебник, а сумма личных переживаний хода времени.

И, может быть, для профессионального историка главной задачей станет не выявить неизвестный прежде документ, а найти историю там, где ее вроде бы нет. Такая работа – не только создание более персонифицированной истории, но и более личностное отношение к міру, который тоже состоит из имен и дат и в котором адрес «довлатовский дом» точнее, чем сочетание названия улицы и номера.

Источник: «Сноб»

 Поділитися
MENU